Минэкологии Узбекистана требует проверки подходов к вырубке деревьев после заявлений застройщика Назарова

Министерство экологии, охраны окружающей среды и изменения климата Республики Узбекистан выступило с резкой критикой предложения предпринимателя Мурада Назарова отменить мораторий на вырубку зелёных насаждений и заменить его концепцией «банков деревьев». Ведомство призвало усилить действующий мораторий и активнее работать над сохранением существующих зелёных зон.

Дискуссия получила начало после того, как в средствах массовой информации распространилось предложение основателя строительной компании Murad Buildings Мурада Назарова. По его словам, компании могут высаживать деревья взамен вырубаемых при строительстве и передавать их на баланс хокимиятов. На вопрос о том, будет ли система работать, Назаров ответил: «Всё равно вырубают».

Минэкологии решительно отвергло эту концепцию. В ведомстве подчеркнули, что взрослые деревья, согласно данным Европейского агентства по окружающей среде, поглощают значительно больше углекислого газа (до 21 кг в год), чем молодые саженцы. Замещение взрослого дерева саженцем не компенсирует его экологическую роль — в поглощении газов, влиянии на микроклимат и поддержании биоразнообразия — на протяжении десятилетий.

Министерство также указало на потенциальные риски спекуляций и коррупции, связанные с идеей «банков деревьев». В качестве примера приведено исследование Human Rights Watch, демонстрирующее, как в Индонезии компенсационные посадки использовались для прикрытия незаконной вырубки лесов.

В Минэкологии напомнили о высокой уязвимости Узбекистана к изменению климата, обусловленной тем, что 60% территории страны занимают пустыни и полупустыни. Отмечено, что средняя температура в Центральной Азии растёт вдвое быстрее среднемировых показателей: на 1,5 градуса Цельсия против 0,7 градусов за последние 30 лет. В этом контексте сохранение и усиление моратория признаются ключевой мерой экологической устойчивости.

Ведомство также обратило внимание на опыт развитых стран в регулировании вырубки деревьев. В Германии за незаконную вырубку предусмотрен штраф до 50 тысяч евро за дерево, а в Великобритании — до 20 тысяч фунтов стерлингов или даже тюремное заключение. В Казахстане Уголовный кодекс предусматривает штраф до 629 120 тенге (около $1 180) или до 40 суток ареста, а в России штрафы могут достигать 1 миллиона рублей (примерно $12 770), а за значительные объёмы вырубки — до четырёх лет лишения свободы.

Для сравнения, текущие штрафы в Узбекистане за незаконную вырубку для граждан составляют от 9,375 до 18,75 миллиона сумов (25-50 базовых расчётных величин), а для должностных лиц — от 18,75 до 28,125 миллиона сумов (50-75 БРВ). При этом, административный арест до 15 суток предусмотрен только за повторное нарушение, а уголовная ответственность наступает при значительном ущербе. Очевидно, что существующие меры наказания в Узбекистане значительно мягче, чем в ряде других стран, что может способствовать недостаточному сдерживанию нарушений.

Министерство напомнило о введённом указом президента в ноябре 2023 года требовании обязательного озеленения 25% прилегающей территории для вновь возводимых зданий и сооружений. Однако в ведомстве отметили «циничную изобретательность» застройщиков, которые идут на ухищрения, чтобы обойти экологическое законодательство, включая использование химикатов для искусственного высушивания деревьев с целью получения разрешения на их вырубку.

Особое внимание Минэкологии уделило заявлениям Назарова о том, что деревья вырубаются «всяческими путями». В связи с этим, ведомство призвало правоохранительные органы провести всестороннюю проверку методов, используемых предпринимателем в контексте вырубки деревьев, выразив надежду, что результаты этого изучения позволят получить соответствующие выводы о его предыдущей деятельности.

В заключение Минэкологии со ссылкой на «мировую практику» выделило важность сохранения существующих зеленых насаждений для устойчивого строительства. Ведомство заявило о готовности «к конструктивному диалогу, но не к пересмотру принципиальных основ государственной экологической политики».