Почему парламент Узбекистана отказался урезать бюджетные расходы

В ходе острых дискуссий в Законодательной палате Олий Мажлиса, посвященных рассмотрению главного финансового документа страны на 2026 год, на первый план вышли вопросы фискальной устойчивости. Правительство и депутаты столкнулись с дилеммой: продолжать стимулировать экономику через государственные расходы или резко сократить траты ради сбалансированного баланса. В нижней палате парламента пришли к выводу, что немедленный переход к бездефицитной модели в нынешних реалиях невозможен без создания шоковых условий для социальной сферы.

Ключевым критиком текущего проекта выступила депутат от фракции «Миллий тикланиш» Умида Рахмонова. Парламентарий акцентировала внимание на том, что во время обсуждений во фракциях и на пленарном заседании был внесен значительный пакет предложений, которые разработчики бюджета учли в финальной версии документа. Однако, по ее словам, итоговые цифры вызывают тревогу относительно соблюдения макроэкономических пропорций.

Согласно действующему законодательству, дефицит консолидированного бюджета - куда включены госбюджет, бюджеты государственных целевых фондов, внебюджетные фонды и ресурсы Фонда реконструкции и развития - строго ограничен планкой в 3% от ВВП. Рахмонова поставила перед финансовым блоком правительства прямые вопросы о рисках.

«В этой связи возникает закономерный вопрос: не станут ли предлагаемые корректировки триггером для дальнейшего расширения бюджетной дыры? За счет каких конкретно ресурсов планируется перекрывать образовавшиеся разрывы? И, что наиболее важно для населения, как наращивание бюджетных ассигнований скажется на индексе потребительских цен - не получим ли мы новый виток инфляции? Хотелось бы понимать временные горизонты: когда мы сможем перейти к принятию полностью сбалансированного бюджета, где расходы равны доходам?» - заявила депутат.

Разъяснять позицию исполнительной власти пришлось председателю Комитета по бюджету и экономическим вопросам Шарофиддину Назарову. Он попытался снизить градус напряжения, оперируя конкретными цифрами перераспределения средств. По его утверждению, механическое сложение всех поправок дает искаженную картину.

«Если анализировать весь массив изменений, обсуждаемых в Законодательной палате, то общий объем действительно превышает 1,2 трлн сумов. Эта цифра может пугать. Однако, если смотреть в корень, лишь 182 млрд сумов из этого объема являются чистым приростом бюджетных расходов. Остальная, львиная доля средств реализуется через внутреннее перераспределение между статьями, не увеличивая общую нагрузку», - парировал Назаров.

Глава профильного комитета заверил, что влияние этих 182 млрд сумов на общие макропоказатели будет микроскопическим. Расчеты показывают увеличение дефицита всего на 0,01 процентного пункта. В базовом проекте заложен дефицит на уровне около 2,7%, что в абсолютном выражении составляет порядка 51 трлн сумов. Даже с учетом новых вводных, показатель сместится лишь к отметке 2,67%. Это означает, что фискальный буфер, или так называемая «подушка безопасности», остается нетронутым, а правительство не подходит к опасной черте в 3% вплотную, оставляя пространство для маневра на случай непредвиденных внешних шоков.

Касательно инфляционных ожиданий Назаров также выразил сдержанный оптимизм. Он подчеркнул разницу между необеспеченной эмиссией и текущим планированием.

«Если бы мы финансировали эти расходы, включая «печатный станок» или привлекая прямые кредиты Центрального банка, увеличивающие денежную массу, тогда инфляционный удар был бы неизбежен. Но предлагаемая схема иная. Прямого воздействия на цены не будет, а косвенное влияние оценивается как незначительное», - пояснил он позицию комитета.

Наиболее важным моментом выступления стало признание невозможности резкого отказа от практики дефицитного финансирования. Назаров был категоричен: шоковая терапия сейчас неприемлема.

«Самый простой, казалось бы, путь - это секвестр, резкое урезание расходов. Но мы должны понимать цену такого решения: это неизбежно приведет к тяжелым социальным последствиям для граждан. Фискальная стратегия, утвержденная президентом, предполагает другой вектор - покрытие расходов должно обеспечиваться не урезанием трат, а опережающим экономическим ростом и расширением налогооблагаемой базы. Поэтому определенный период времени мы вынуждены жить с дефицитом», - констатировал Назаров.

В качестве аргумента устойчивости приводилась динамика последних лет. Исполнение бюджета-2024 закрылось с дефицитом 3,2%, в текущем 2025 году ожидается удержание планки ниже 3%. Прогнозы на 2026 год, при условии роста ВВП на уровне 7-7,5%, позволяют надеяться на дальнейшее снижение относительного показателя разрыва между доходами и расходами. Параллельно с этим правительство намерено удерживать госдолг в районе 30% к ВВП, что считается безопасной зоной для развивающихся рынков.

Техническую сторону вопроса закрыл заместитель министра экономики и финансов Ахадбек Хайдаров, объяснивший, откуда возьмутся деньги на покрытие дополнительных 182 млрд сумов. Он напомнил о недавних поправках в бюджет текущего года.

«Мы пересматривали прогнозы. Если в начале 2025 года мы планировали доходы на уровне 308 трлн сумов, то обновленная оценка составила 345 трлн. Но динамика поступлений такова, что мы ожидаем перевыполнение даже этого оптимистичного плана еще на 1,2 трлн сумов. Этот профицит текущего года полностью перекрывает потребности в дополнительном финансировании», - отметил замминистра.

Стоит отметить, что идеология «полезного дефицита» продвигается экономическим блоком правительства уже не первый год. Заместитель премьер-министра Джамшид Кучкаров ранее указывал на то, что профицитные бюджеты прошлых лет были скорее признаком слабости финансовой системы и отсутствия доступа к международным рынкам капитала, нежели результатом эффективности. Консенсус правительства и международных финансовых институтов сводится к тому, что дефицит в районе 3% является оптимальным драйвером для развивающейся экономики Узбекистана, позволяя инвестировать в инфраструктуру без риска дефолта.

Тем не менее, внешний фон остается сложным. Госдолг продолжает расти в абсолютных цифрах, достигнув к осени 2024 года почти 44 млрд долларов. Хотя темпы прироста замедлились (с 5,9% в первом квартале до 1,1% в третьем), зависимость бюджета от конъюнктуры, в частности цен на золото, остается высокой, на что ранее указывал экс-глава ЦБ Мамаризо Нурмуратов.

Экономисты часто называют дефицит бюджета в пределах 3% от ВВП «Маастрихтским критерием» - этот стандарт был изначально разработан для стран Евросоюза при переходе на евро, однако сегодня он стал негласным золотым правилом финансовой дисциплины для многих развивающихся экономик, включая Узбекистан, стремящихся к макроэкономической стабильности.