Время от времени мы заходили друг к другу, чтобы обсудить те или иные служебные вопросы. Разговаривали обычно открыто и достаточно откровенно. Это было в 1992 году. Я зашел по какому-то вопросу в кабинет Малик Набиевича и увидел на его столе несколько сложенных в стопку одинаковых книг. Когда мы закончили разговор, он взял одну книгу и протянул ее мне. “Это ваша новая книга? – спросил я. “Нет, она вышла два года назад,” - ответил он. И внезапно буднично сказал:- “Это история нашей борьбы.” Затем внимательно взглянул на меня и добавил: - “Вам это будет интересно. Я дам вам ее почитать.” Книга, которая была у меня в руках, называлась “Проблемы химии, технологии агрохимии, экономики и экологии удобрений и дефолиантов (анализ, оценка и предложения на основе документов и фактов)“ часть 3. Книга вышла в Ташкенте, в издательстве “ФАН“ в1990 году, тиражом в 300 экземпляров. Авторами книги являлись М.Н.Набиев, А.В.Киселев, В.Б.Данилов, А.М.Амирова, С.Т.Тухтаев.
Случилось так, что в октябре 1992 года Малик Набиевич скончался в возрасте 79 лет. Книгу он мне так и не передал. Но книгу эту общим объемом в 1208 страниц я просмотрел в конце 90-х годов. Это и на самом деле была книга об истории борьбы академика М.Н.Набиева и его учеников за сохранение природы Узбекистана и за благополучие его народов. Книга состояла из копий сотен документов, актов экспертиз, отчетов, выписок из заключений комиссий, писем, объяснительных записок и т.д., собиравшихся на протяжении около трех десятилетий, посвященных борьбе против использовании вредных химикатов в сельском хозяйстве Узбекистана, за переход на новые, более приемлемые удобрения, дефолианты, инсектициды и т.д., разработанные, в частности, М.Н.Набиевым и его учениками.
В Узбекистане в соответствии с установленными правилами вопрос об увековечении памяти ученых рассматривается в правительстве не менее чем через пять лет после их смерти. Ученые, знавшие академика М.Н.Набиева, его научные труды, разработанные им технологии производства сложных удобрений и различных химикатов, а также осведомленные о его многолетней и неустанной борьбе за сохранение среды обитания человека в Узбекистане, за сохранение здоровья взрослых и детей поднимали вопрос о присвоении его имени Институту химии Академии наук Узбекистана, где он проработал долгие годы. Не знаю, по какой причине, но вопрос об увековечении памяти академика М.Н.Набиева так и не был рассмотрен. Возможно, здесь сыграло свою роль и то обстоятельство, что некоторые люди, с которыми он по существу и боролся все эти годы, все еще сохраняли свое влияние, и не только в научных кругах.
Но сейчас все это неважно. В этом году исполняется 80 лет со дня основания Академии наук Узбекистана – эта дата уже отмечается широко и еще будет праздноваться. И в январе этого года исполнилось 110 лет со дня рождения академика М.Н.Набиева, дня рождения, который в Академии наук Узбекистана никак не отметили. Но мы то должны помнить, что Академия, в отличие от того, что могут думать некоторые из ее нынешних руководителей, – это, прежде всего, ее ученые, некоторые из них являются действительными ее членами или членами-корреспондентами. Среди них были и есть разные люди. Ученые большие, ученые, ученые не очень и вовсе не ученые. Люди, которые с пеной у рта поддерживали грандиозные экономические химеры власти, обосновывая, в частности, необходимость увеличения посевов хлопчатника с целью производства 8 млн тонн хлопка-сырца, и люди, которые десятилетиями боролись за экономически и экологически оправданное ведение хлопководства, за прекращение использования ДДТ и бутифоса в сельском хозяйстве страны. Люди, которые трубят о своих зачастую мнимых научных достижениях и открытиях, люди, предпочитающие отмолчаться и пересидеть, и ученые, которые соответствуют, как говорит М.Вебер, “требованию дня” и в науке, и в жизни и обладают человеческим достоинством, этика которого требует борьбы со злом, чтобы не нести свою долю ответственности, если, вопреки их усилиям, зло завтра победит в жизни. Сейчас время вспомнить о последних, к которым относился и академик М.Н.Набиев.
М.Н.Набиев родился в Ташкенте 18 января 1913 года. Окончил Ивановский Химико-технологический институт, работал на Горловском азотно-туковом заводе. Был приглашен Усман Юсуповым для участия в строительстве и запуске производства на Чирчикском Электрохимкомбинате, где стал главным инженером. Работал в Совете Министров Узбекской ССР, одновременно начал преподавать в Среднеазиатском политехническом институте, вести научную работу. Организовал и возглавил лабораторию химии удобрений в Институте химии Академии наук Узбекистана. Стал доктором технических наук, профессором, был избран действительным членом Академии наук Узбекистана.
М.Н.Набиев относился к тому очень редкому типу академиков, которые пришли в науку с реального производства, из заводского цеха, и соединяли в себе знание и практики, и науки. Работал в ЦК Компартии Узбекистана – был заведующим отделом науки и школ, а затем - заведующим отделом промышленности, транспорта и связи. Вернулся в Академию наук, где стал академиком-секретарем Отделения химико-технологических наук Президиума Академии наук Узбекистана.
Основные научные работы профессора М.Н.Набиева посвящены изучению и разработке новых видов минеральных, в том числе сложных, удобрений, улучшению их качества, безопасности производства и хранения и их рациональному, экологически обоснованному, использованию. Он вместе с учениками разработал и внедрил способы производства неслеживающейся аммиачной селитры, аммонизированного суперфосфата, микроэлементсодержащего аммофоса. О научных работах М.Н.Набиева надо говорить с химиками, но интересуемся мы не только этим. Еще - соединением способностей ученого с решительным мужским характером. Даром распознать принципиально важное значение некоторых научных, производственных и жизненных проблем, умением обобщать их в качестве главной цели и выносить на рассмотрение на самый высокий уровень принятия государственных решений, стойкостью не отступать от правды.
В 1949 году М.Н.Набиев придумал в Чирчике способ производства неслеживающейся аммиачной селитры. Аммиачная селитра была основным азотным удобрением (и, кстати, сырьем для производства взрывчатых веществ) с самого момента возникновения азотно-туковой промышленности СССР. Иногда запасы ее на заводах взрывались. Кроме этой опасности, аммиачная селитра, вследствие полиморфных превращений, может слеживаться в большие прочные монолиты, которые очень трудно использовать. В 1950 году на Кемеровском азотно-туковом заводе проводились испытания новых методов производства селитры. Комиссия отдала предпочтение технологии, разработанной на Кемеровском заводе. Набиев обнаружил, что этот метод с добавлением органических веществ не обеспечивает безопасность производства и хранения продукта. Его возражения не учли. Он написал письмо И.В. Сталину. Заявление было проверено в течение 15 дней. Была доказана взрывоопасность метода. Метод запретили. Виновных наказали. Метод Набиева был внедрен в 1951 году на Лисичанском химическом комбинате. На тех же заводах, где в аммиачную селитру стали добавлять органику, происходили взрывы, как, например, в 1978 году в новом цехе аммиачной селитры Чирчикского ПО “Электрохимпрома,” последующего взрыва в Череповецком ПО “Аммофос” и т.д.
Говоря о работах академика М.Н.Набиева и его учеников по запрещению использования ДДТ и бутифоса, по разработке более безопасных дефолиантов, надо иметь в виду следующее. По инициативе М.Н.Набиева в Академии наук Узбекистана еще в марте 1969 года была создана авторитетная комиссия во главе с президентом Академии наук А.С.Садыковым для подготовки мероприятий по снижению заболеваемости сельского населения от применения ядохимикатов. Рассмотрев результаты работы комиссии, Президиум АН РУЗ направил за подписью А.С.Садыкова свои предложения высшим должностным лицам Узбекистана – Ш.Р.Рашидову, Р.К.Курбанову, Я.С.Насритдиновой и президенту Академии наук СССР М.В.Келдышу.
Комиссия отметила неуклонное возрастание площадей, выделяемых под посевы хлопчатника, и объемы используемых ядохимикатов. “Если в 1947 г. площадь посевов хлопчатника, обрабатываемого против грызущих вредителей. составляла 3,0 тыс.га и сосущих вредителей – 240,3 тыс.га, то в 1967 г. соответственно составляла – 1539,5 тыс.га и 3429,2 тыс.га.
Если хлорорганических ядохимикатов в 1947 г. было применено в количестве 8 тонн, в 1950 г. – 964 тонны, то в 1964 г. оно выросло до 90992 тонн.
Фосфороорганические ядохимикаты в 1950 г. были применены в количестве 79 тонн, в 1964 г. было применено до 4006 тонн, кроме того в 1964 г. внесено 10208 т. хлората магния и кальция, 13186 т. цианамида кальция. 584 т. фосфороорганических дефолиантов, а также 11175 т. гербицидов”.
Отмечая, что пестициды оказывают отрицательное влияние на организм человека и теплокровных животных, комиссия писала: “В результате интенсивного применения пестицидов за последние 15-20 лет они обнаруживаются и накапливаются в различных объектах внешней среды; в почве, воде и водоемах, атмосферном воздухе, в растениях, в организме животных и людей. Исследованиями доказано, что ДДТ после внесения в почву через 10-15 лет сохраняется без разложения, гексахлоран, гептахлор, дилдрин после 2-5 лет после внесения сохраняет силу. ”О масштабе использования ядохимикатов говорит справка начальника Управления защиты растений Минсельхоза Узбекистана И.Р.Костенко, приведенная в книге М.Н.Набиева и др . В 1968 году Узбекистану были выделены фонды на 39893 тонн дустов ДДТ, 9303 тонн смачивающихся порошков ДДТ, имелся фонд на 32 тыс.тонн гексахлорана, в остатках имелось 6768 тонн дуста ГХЦГ и фонды на 5032 тонны фосфорорганических препаратов. Хотя ДДТ был запрещен к использованию в СССР в 1970 году, он продолжал широко использоваться в хлопкосеющих республиках “в порядке исключения.” В письме профессора В.В.Данилова на имя Ш.Р.Рашидова от 08.09.82 г. отмечалось, что за период 1976-1982гг. в Узбекистане было реализовано 42734 тонны ядохимикатов с ДДТ.
Здесь нужно отметить еще одну опасность некоторых использовавшихся в Узбекистане ядохимикатов. Они могли образовывать различные диоксинподобные вещества, обладающие мощным мутагенным, иммунодепрессантным, канцерогенным, тератогенным и эмбриотоксическим действием и которые в сотни или тысячи раз более ядовиты, чем исходные. Их летальные дозы могли быть на несколько порядков меньше, чем летальные дозы боевых отравляющих веществ. И последствия отравления ими было сложно диагностировать в обычных условиях.
Особую озабоченность комиссии вызывало состояние водных ресурсов. “Система орошения в условиях Узбекистана представляет собой преимущественно замкнутый цикл; вода поступает из реки в ирригационный канал, из канала в арык, из арыка веером по бороздам распределяется по орошаемым полям, с полей, насыщенная всей гаммой ядохимикатов, она собирается в сборный канал и снова поступает или в канал или в реку, обычно протекающие через населенные пункты и являющиеся водоисточниками для населения.
Проведенные систематические многочисленные анализы вод ирригационных систем в условиях поливного земледелия УзССР показали, что содержание в них таких высокотоксичных препаратов, как ДДТ, ГХНГ, алдрин, метилмеркаптофос, превышает предельно допустимую концентрацию в 5-50раз, а в некоторых случаях более чем в 100 раз.….становится очевидным тот факт, что вода рек, каналов, водоемов, арыков является одним из основных источников отравления пестицидами и многих других массовых заболеваний, так как 45 % населения УзССР используют воду из каналов и арыков, 18% из рек и 10% из хаузов, а в сельской местности водопровод практически отсутствует.“
Комиссия выступила с целым рядом предложений. Здесь еще нет требования полного запрета самых опасных препаратов, к этому М.Н.Набиев пришел позже, после более глубокого изучения последствий их применения. Комиссией, например, предлагалось организовать строительство артезианских колодцев, защищенных от попадания в них пестицидов, для обеспечения населения питьевой водой, принять строгий закон, обеспечивающий чистоту воды. Предлагалось разграничить посевные площади от населенных пунктов, для этого предусмотреть массовое строительство поселков городского типа вдали от хлопковых полей, предлагалось запретить посадку овощей и бахчевых в междурядьях хлопковых полей, запрашивалось больше средств для разработки новых биологических методов защиты растений и новых более мягких пестицидов и т.д.
В заключении письма А.С.Садыкова говорилось: “По нашему мнению, создавшееся в республике положение настоятельно требует создания значительно большего напряжения и тревоги, как внутри республики, так и перед ЦК КПСС и Советом Министров СССР, чем это было сделано после землетрясения в Ташкенте.” Иными словами, ситуация с ядохимикатами в Узбекистане была более опасной, чем разрушительное землетрясение, пережитое Ташкентом.
В 1970 году выводы и предложения комиссии были рассмотрены на заседании Президиума Верховного Совета Узбекистана. Интересно, что Президиум АН СССР никак не отреагировал на письмо А.С.Садыкова. Письмо было повторно направлено вице-президенту АН СССР В.А. Котельникову. Никакого ответа вообще не последовало.
В 1973-1974 годах в Узбекистане было предпринято глубокое комплексное исследование многих вопросов, близких к тем, которые рассматривались комиссией М.Н.Набиева. В исследовании участвовали многие министерства и ведомства республики, такие как Минздрав с системой его институтов, Госстат, Госснаб, Минсельхоз, ГосКомспорта, Академия наук, Академия сельхознаук, военные и т.д. В исследованиях участвовал и Институт философии и права Академии наук, в котором работала моя жена. Она также стала участвовать в этом проекте, связанном с изучением реального состояния дел в республике в таких сферах, как загрязнение окружающей среды, тенденции развития загрязненности воды, воздуха и почвы и влияние этих факторов на здоровье населения, детская и материнская смертность и ее динамика, вопросы, связанные с составом и сбалансированностью питания населения, особенно детей, и долгосрочные последствия существующей диеты для здоровья, физического состояния и продолжительности жизни населения республики, и т.д. и т.п. Все эти исследования имели гриф секретности, работники и специалисты, участвовавшие в этих работах, проводившие разнообразные измерения и опросы, изучавшие имевшиеся данные различных организаций и ведомств, находились под подпиской о неразглашении. Удивительно, но практически все они понятия не имели о работах академика М.Н.Набиева и его сотрудников. Специалисты были воодушевлены важностью и значением своих исследований, работали, не считаясь со временем и “не щадя живота своего.” Я могу засвидетельствовать это, так как видел, как работала моя жена.
Одним из факторов, которые мотивировали эти исследования, являлись, возможно, публикации в зарубежных изданиях о состоянии дел в советских республиках Средней Азии и, как это ни странно, прогнозы, которые делались в отношении Советской Армии. В частности, речь шла о снижении рождаемости в последние годы в Российской Федерации и в Украине и возникающих в связи с этим демографических проблемах страны. Для поддержания численности Советской Армии пришлось бы, как считали зарубежные аналитики, призывать на службу все больше уроженцев Средней Азии. Тогда здесь могли возникнуть проблемы другого рода, так как, по наблюдениям этих экспертов, в среднеазиатских республиках наметился интерес населения к своему исламскому наследию и исламской самоидентификации, особенно примечательный среди молодежи. Более того, имелись вопросы к уровню физического развития мужского населения этих республик, связанному с экономикой и недостатками в диете.
Прежде всего, выяснилось, что в различных организациях накоплен значительный объем данных по вопросам этого исследования. Данные такого сорта находились под строгим надзором и были засекречены. Репрезентативные выборки из данных и справки на их основе направлялись соответствующими учреждениями в высшие органы управления республики и страны, так что руководители республики, в принципе, знали общее состояние дел в этих сферах. Тем не менее, проводился набор и анализ нового исследовательского материала и новых результатов. Исследования выявили ужасающее состояние дел по многим вопросам. Так, выяснилось, что практически неконтролируемое использование химических удобрений, пестицидов и дефолиантов в сельском хозяйстве, устаревшие технологии вредных химических производств в стране, небрежное и неправильное хранение химикатов, нарушения в технологиях их использования, повсеместное пренебрежение нормами безопасности приводили к существенному загрязнению и отравлению всех трех сфер окружающей среды - воды, воздуха и почвы Узбекистана, вредными веществами, содержание некоторых из них в сотни и тысячи раз превышали предельно допустимые концентрации (ПДК). В грунтовых водах, которые использовались для питьевого водоснабжения, на глубине 16 метров выявлялись существенные концентрации пестицидов, в сотни раз превышающие ПДК.
В коровьем молоке обнаруживались примеси свинца, превышающие в сотни раз ПДК, которые попадали туда из-за выпаса крупного рогатого скота на обочинах автомобильных дорог, зараженных выхлопными газами. Вредные химикаты обнаруживались даже в молоке кормящих матерей. Младенческая смертность в хлопкосеющих республиках была на 50% больше, чем в европейской части Союза. Встречались случаи массового отравления взрослых и детей, причины которых искажались или замалчивались, а также необъяснимые обычными причинами случаи выкидыша детей.
В составе диеты населения катастрофически не хватало белков, витаминов, минералов, что существенно отражалось на физическом и умственном развитии подрастающего поколения. В частности, уровень потребления мясных продуктов в Узбекистане составлял в среднем менее 50% от санитарных норм. Исследователи обнаружили, что в экономике Узбекистана, в промышленности и, особенно, в сельском и водном хозяйстве, происходили процессы, которые, казалось, полностью вышли из-под контроля партийных и государственных органов, происходили несмотря на их вредные последствия для экологии, здоровья населения, благополучия будущих поколений. Технологии и подходы ведения народного хозяйства вредно отражались на здоровье и жизни населения республики; они плохо влияли на наследственность, не позволяли женщинам вынашивать детей и представляли собой угрозу для жизни будущих поколений, поскольку влияли на восприимчивость детей к различным заболеваниям. В частности, исследователи отмечали, что существующие недостатки в диете скажутся на облике будущих поколений – по физическому развитию они будут мельче своих отцов и дедов. По сути дела, экономическое развитие республики осуществлялось за счет здоровья ее населения – существующего и еще не родившегося.
Результаты исследований были настолько шокирующими, что их не осмелились опубликовать, и они так и остались в виде докладных записок в директивные органы республики. Был, однако, один факт, который больше всего удивил участников исследования, которые с энтузиазмом собирали и анализировали данные, строили таблицы и графики, писали справки и докладные. Они удивлялись всеобщему заговору молчания, который царил в этих вопросах, отсутствию какой-либо адекватной программы действий со стороны руководства республики по исправлению существующего положения дел.
Между тем, академик М.Н.Набиеви его ученики продолжали заниматься всеми этими вопросами, форсируя, во-первых, поиск и производство новых, экологически более мягких, дефолиантов и более эффективных сложных удобрений, инициируя, во-вторых, исследования эффектов влияния пестицидов на объекты внешней среды, включая рыб, теплокровных животных и человека, и, в-третьих, привлекая к этим вопросам внимание правительства, средств массовой информации, таких, как центральные газеты “Правда,” “Известия,” “Литературная газета,” “Правда Востока,” высших чинов Прокуратуры СССР и Узбекистана. Новое, что появилось в их действиях, было связано с тем, что они пытались заручиться в своих выступлениях учетом мнения других хлопкосеющих республик. Дело в том, что во всех хлопкосеющих республиках Советского Союза для дефолиации, то есть обезлиствления кустов хлопчатника, начиная с 1964 года начал использоваться бутифос, который, кстати, был запрещен в США в 1954 году. Я вспоминаю, что, когда в молодости мы выходили на хлопковое поле, зачастую резкий чесночный запах пропитывал нас и всю нашу одежду. Это и был бутифос, который является токсическим веществом, ведущим к отравлениям разной степени тяжести, в зависимости от полученной организмом дозы. Отравление бутифосом может вести и к летальному исходу.
Со временем в закрытых диссертациях, исследованиях появились данные о многообразных вредных последствиях применения бутифоса, особенно когда он стал использоваться в громадных количествах. Я не буду пересказывать ужасы, которые рассмотрены в виде голых фактов в книге М.Н.Набиева и соавторов. Отмечу только, что, например, в 1979 году было использовано 4942 тонны бутифоса, в 1982 году – 4126 тонн, так что в некоторых районах Узбекистана вносилось в общем более 50 кг ядохимикатов на гектар. Таким образом, бутифос добавил новую струю к потоку ядохимикатов, заливавших сельское хозяйство страны.
Хотя еще в 1970 году ДДТ был исключен из списка препаратов, разрешенных к применению в СССР, в 1982 году в Узбекистане было выделено к работам в сельском хозяйстве 2167 тонн этого инсектицида. Он использовался и в последующие годы. Такая же ситуация наблюдалась и во всех других хлопкосеющих республиках СССР.
Проблема с бутифосом заключалась не только в самом дефолианте. Она была связана и с нарушением технологий его применения, близостью или даже перемежаемостью в Узбекистане мест проживания людей и мест водопользования с хлопковыми полями, небольшими размерами хлопковых полей, запретом на использование сельхозавиации для распыления, использованием для этого тракторов и связанной с этим уязвимостью десятков тысяч механизаторов, общей низкой культурой охраны труда на селе. В письме Академии наук Узбекистана на имя Первого секретаря ЦК КП Узбекистана Ш.Р.Рашидова от 4 апреля 1977 года, завизированном замминистра здравоохранения Узбекистана М.К.Шариповым, отмечалось, что анализ острых отравлений пестицидами по профессиям, причинам и препаратам показал, что из общего числа отравлений лишь 25,9% приходится на работающих непосредственно с пестицидами (трактористы, шланговщики, заправщики, пилоты, авиатехники и др.), а остальные 74,1% среди острых отравлений – это сельское население, которое не работает с пестицидами. В связи с этим предлагалось, в частности, категорически запретить авиахимобработку в санитарно-защитной зоне, равной 1000 метров вокруг полей..
Вместе с тем, в октябре 1986 года в письме на имя Председателя Совета Министров Узбекской ССР Г.Х.Кадырова академик М.Н.Набиев, профессор В.В.Данилов и кандидат наук А.В.Киселев писали: “По данным, приведенным в докторской диссертации Хусанова Р. (Ташкент, 1983), если в целом по сельскому хозяйству республики пенсию по возрасту получают 70%, то среди трактористов лишь 30% пенсию получают по возрасту, а 42% трактористов имеют пенсию по инвалидности, в 28% случаев пенсии выплачиваются семьям трактористов, потерявшим кормильца. ”Другими словами, из каждых ста трактористов 42 становились инвалидами, не достигнув пенсионного возраста, а 28 и вовсе умирали. Судьба таких знаменитых на всю страну трактористов и механизаторов, как Герои и дважды Герои Социалистического труда Т.Ахунова, М.Умурзаков, Н.Джалолов, Мустафа Чачи, многих других, умерших в возрасте 30 и 40 лет, доказывала, что тракторист – чрезвычайно опасная профессия. Именно поэтому в письме на имя Ш.Р.Рашидова академик М.Н.Набиев, доктор медицинских наук В.В.Данилов, кандидат наук А.В.Киселев просили запретить применение бутафоса с помощью наземных машин и поставить вопрос о запрете применения бутафоса и в других хлопкосеющих республиках.
Здесь я хочу внести ясность. Я не могу, и не хочу, пересказывать содержание документов, содержащихся на 1208 страницах книги М.Н.Набиева и его соавторов. Здесь много чего есть - отчеты, справки, письма…. Я ничего не говорю о некоторых письмах С.Камалову, Н.А.Мухитдинову, Ш.Р.Рашидову, письмах на имя Н.С.Хрущева, Л.И.Брежнева, Ю.А.Андропова, К.У.Черненко, М.С.Горбачева, А.Н.Косыгина, Н.А.Тихонова, И.А.Каримова, президентам АН СССР А.П.Александрову, Г.И.Марчуку, министру здравоохранения Е.И.Чазову и т.д. с их подробными справками, о переписке со многими должностными лицами, об инициированных ими экспертизах. Отмечу только несколько из более поздних документов. И позволю себе высказать свои собственные, сугубо личные, соображения по комплексу рассматриваемых в книге проблем.
Все рассматриваемые нами общественные процессы невозможно понять, если не знать, что, наряду с борьбой за запрещение ядохимикатов и бутифоса, академик М.Н.Набиев и его ученики разрабатывали новые более мягкие дефолианты, наиболее перспективными среди которых авторы считали дефолианты типа УДМ и “Сихат.” Минсельхоз Узбекистана 20 мая 1980 года включил их в список препаратов, допущенных к применению в сельском хозяйстве в качестве дефолианта и десиканта. Сельхозотдел ЦК КП Узбекистана сообщил 24 сентября 1980 года президенту Академии наук А.С.Садыкову и академику М.Н.Набиеву, что отказ от футифоса может быть осуществлен только после двукратного увеличения поставки в республику хлората магния для производства смеси УДМ и усовершенствования технологии применения УДМ.
11 августа 1981 года вышло Постановление ЦК Компартии Узбекистана, в котором говорилось: “1. В целях охраны окружающей среды и здоровья людей, проживающих в районах хлопкосеяния, принять предложения Академии наук УзССР и Министерства Здравоохранения УзССР о полном исключении из практики, начиная с 1981 года, применения для дефолиации хлопчатника высокотоксичного препарата бутифоса. Взамен бутифоса применять более эффективные и малотоксичные дефолианты типа УДМ…. 6.Министерству здравоохранения УзССР …с целью установления влияния на состояние здоровья людей химических препаратов, применяемых в хлопководстве, провести в 1981 году массовое медицинское обследование сельского населения и о результатах доложить ЦК Компартии Узбекистана. ”.
Наконец, 30 августа 1982 года в газете “Известия” появилось сообщение: “Дефолиантом УДМ, созданным в Институте химии, в 1981 году в республике обработано более 900 тысяч гектаров хлопчатника – половина посевов. Экономический эффект оценен в 57.580 тысяч рублей.”
Но это не было концом этой истории. Дело в том, что начиная со следующего года Постановление ЦК КП Узбекистана практически перестало выполняться и применение дефолиантов типа УДМ резко пошло на спад. Так в 1984 году дефолиант УДМ использовался в Узбекистане только на площади в 111 тыс.га. В связи с этим члены КПСС профессора Б.М.Беглов, М.Н.Набиев, В.В.Данилов, и А.В.Киселев направили письмо главному редактору газеты “Правда” В.Г.Афанасьеву. Изложив ситуацию с последствиями применения бутафоса, они отметили: “Сложившееся положение с применением бутафоса является нарушением положений Конституции СССР, Основ законодательства Союза СССР и союзных республик о здравоохранении.” В письме сообщалось, что академик М.Н.Набиев направил по этим и другим вопросам письмо на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Ю.В.Андропова. Редакция газеты направила копии письма во все связанные ведомства и министерства.
Заместитель министра по производству удобрений И.З Резниченко сообщил, что потребность сельского хозяйства в бутифосе на 1984 год составляет 6682 тонн, в том числе потребность, заявленная Узбексельхозхимией – 4500 тонн. Также сообщалось о работах по созданию новых дефолиантов. Заместитель министра здравоохранения СССР П.Н.Бургасов сообщил: “Принимая во внимание тот факт, что на сегодняшний день в нашей стране не имеется равноценного по эффективности заменителя бутафоса, принято решение о временном продлении применения бутафоса (на 1-2 года) для дефолиации хлопчатника.”
8 августа 1985г. Набиев, Данилов и Киселев направили письмо Генеральному прокурору СССР А.М.Рекункову. Изложив историю и последствия применения ДДТ и бутифоса в сельском хозяйстве страны, они пишут: “Вышеописанные недопустимые факты применения бутифоса вообще и особенно наземными машинами и применение препаратов ДДТ, запрещенного во всем мире еще в 1970 году, привели к трудно исправимым последствиям и являются неоспоримым основанием для привлечения виновных лиц к ответственности по закону.”
И.о.председателя Объединения Союзсельхозхимия А.М. Артюшин в ответе в Генпрокуратуру писал, что малотоксичные дефолианты уступают по эффективности бутифосу, а препараты типа УДМ имеют недостатки, в частности сушат растение и ухудшают качество волокна, и поэтому хозяйства начали отказываться от применения этих смесей. “В связи с вышеизложенным считаем невозможным на данном этапе полностью отказаться от применения бутафоса в Узбекской ССР и других хлопкосеющих республиках, т.к. это отрицательно скажется на производстве хлопка-сырца и его качестве.”
Наступила перестройка, замалчивать вред от применения бутифоса было невозможно. В 1986 году постановлением Главного государственного санитарного врача Республики Узбекистан было запрещено 16 наименований токсичных препаратов. Бутифос был исключен из Списка химических и биологических средств с вредителями, болезнями растений и сорняками и регуляторов роста растений, разрешенных для применения в сельском хозяйстве страны на 1986-1990 годы.
Между тем от заместителя Главного государственного санитарного врача СССР А.И.Зайченко поступило письмо на имя М.Н.Набиева, в котором отмечалось, что “Министерством здравоохранения СССР по просьбе Госагропрома СССР, подтвержденного мнением хлопкосеющих республик, дано разрешение на применение бутафоса до 1.01.88г…..вопрос о дальнейшем применении бутафоса в Узбекской ССР должен решаться Министерством здравоохранения и Госагропромом вашей республики. ”Более того, председатель Госкомиссии по химическим средствам борьбы с вредителями, болезнями растений и сорняками А.А.Кравцов сообщил академику Набиеву, что в целях замены бутифоса разработан новый препарат бухлофос К. Он не имеет неприятного запаха, расход его вдвое меньше, а эффективность такая же, как у бутифоса.
В связи с ответами на запросы Генерального прокурора, Набиев, Данилов и Киселев 11 ноября 1985 г. пишут письмо заместителю Генерального прокурора В.В.Найденову, в котором дают подробные разъяснения по вопросам применения как бутафоса, как препаратов типа УДМ, так и нового бухлофоса К, который усиленно проталкивается для использования в хлопководстве. Они отметили, что бухлофос К получен на основе бутифоса и не может быть применен без всесторонней токсикологической экспертизы. Они представили в прокуратуру некоторые дополнительные материалы и сообщили, что Президиум АН УзССР по этим и другим вопросам обратился к Генеральному секретарю ЦК КПСС Горбачеву М.С.
Перестройка привела также к тому, что материалы о вредных последствиях применения бухлофоса и других ядохимикатов появились в средствах массовой информации – вначале в газетах “Правда Востока” и “Литературная газета,” вызвав шквал возмущения читателей. О статье В.Соколова “Токсикоз совести”, опубликованной в “Литературной газете” от 30 июля 1986 г., президент Академии наук Узбекистана П.Х.Хабибуллаев написал в ЦК КПСС: “Академия наук считает, что факты, изложенные в статье “Токсикоз совести”… соответствуют действительности.”
Набиев с коллегами пишет письма Председателю Верховного Совета СССР А.А.Громыко от 11.07.86г., 02.10.86г., 01.12.86г.. Он пишет (08.08.86г.)и его заместителю П.Н.Демичеву, напоминая о своих встречах с ним. Цель писем - рассмотреть на заседании Президиума Верховного Совета СССР вопрос о вредных последствиях применения ядохимикатов в сельском хозяйстве страны и разработать комплекс мероприятий по их ликвидации.
Надо отметить, что публикации в средствах массовой информации вызвали чрезвычайно бурную реакцию общественности. В результате в последующих публикациях в “Литературной газете:” от 07.01.87г. “Упорствующий токсикоз,” от 18.03.87г. “Резонанс: Токсикоз совести,” от 29.04.87г. “Сломленное упорство”, в журнале “Огонек” в 1988 году “Зараза убийственная” и “До и после аплодисментов,” в газетах “Правда Востока” от 25.03.1987г. “Перестройка и право”, ” Известия от 22.03.88г. “Почему не закрываете заводы?”, массе других речь идет не только о пестицидах, но о всей бедственной социально-экономической ситуации и состоянии здоровья населения в хлопкосеющих республиках, прежде всего в Узбекистане.
В этих публикациях говорится, что хотя бутифос 21 марта 1986г. запрещен окончательно, тысячи тонн его остатков продолжают изливаться на землю Узбекистана, что заявления академика А.В.Фокина, что узбекские ученые преувеличивают опасность бутифоса вызваны тем, что он является автором дефолиантов на его базе, в частности, бухлофоса-К, на 90% состоящего из бутифоса, что существуют силы, даже в самом Узбекистане, поддерживающие его применение. О том, что в Узбекистне применяют десятки ядов, и бутифос не самый страшный по шкале опасности, что пестициды имеют мутагенный характер, влияющий на все последующие поколения. Их применяют здесь по 54,5 кг на га посевов хлопка, в то время как по Союзу в среднем – 1кг на га посевов.
О том, что после начала дефолиации сотни тысяч детей вынуждены выходить на уборку хлопка. Что в уборочный сезон резко возрастает заболеваемость гепатитом, особенно у детей, что Узбекистану недостает 28 тысяч детских инфекционных, 45 тысяч детских и 14 тысяч акушерских коек, что у узбекских начальников бытует притча, что “хлопок - культура особенная: ты не посадишь – тебя посадят, ты не уберешь – тебя уберут.”
О том, что в конце 70-х годов кандидат наук Г.Ходжибаева стала изучать здоровье работниц хлопкоочистительных заводов (более 13 тысяч человек на 13 заводах) и обнаружила - выкидыши, дети-уроды, внематочные беременности, мертворожденные и прочие ужасы. Стала писать научные статьи и ее лабораторию сократили с 12 до двух человек, запрещали проводить исследования, сокращали зарплату, довели до инфаркта…
О манипуляциях со статистикой смертей, особенно младенческих и детских. И о многом еще другом, важном. Публикаций было много. И в апреле 1988 года в Узбекистане создается Государственный комитет по охране природы.
М.Н.Набиев и А.В.Киселев 10 ноября 1988г. пишут письмо в редакции всех этих центральных изданий. Они, в частности, извещают их о своем письме Генеральному прокурору СССР от 16 марта 1988г., в котором ставят вопрос об ответственности целого ряда руководителей партии и правительства, крупных ученых, производственников в создании катастрофической социально-экономической ситуации в Узбекистане.
7 апреля 1989 года Годичное собрание Академии наук УзССР постановило подготовить научно-документальный труд “Проблемы химии, технологии, агрохимии,…”, то есть тот самый трехтомник, который был издан в 1990 году в издательстве “Фан.” Послесловие к труду, подписанное всеми соавторами, содержит некоторые важные положения. В частности, авторы считали, что непоправимый ущерб, нанесенный здоровью в основном коренных национальностей хлопкосеющих республик, можно расценивать как организованный геноцид. Они обращались к Съезду народных депутатов СССР с просьбой принять меры к исправлению сложившегося социально-экономического положения, просили привлечь виновных к ответственности по закону. Они рассказали о многолетней организованной дезинформации в отношении различных ядохимикатов со стороны как некоторых высших руководителей республики и страны, так и таких ученых, как председатель Всесоюзного химического общества имени Д.И.Менделеева.
В письме к Президенту СССР М.С.Горбачеву, генеральному секретарю ООН Хавьер Пересу де Куэльяру и Президенту УзССР И.А.Каримову они с энтузиазмом восприняли предложение СССР о создании при ООН “Центра срочной экологической помощи”, который, как они думали, будет весьма полезным и в решении проблем, поднятых в их работах. Авторы пишут в заключение, что “В химическом бескультурье, в извечной нашей надежде на авось – источник большинства бед, происходящих от химии и химикатов”.
Такова вкратце фактическая сторона дела, о котором я хотел напомнить. Поскольку никого из авторов этого труда уже нет в живых. И мало кто знает даже о существовании этого печатного труда, за которым стоит дело жизни многих людей, поскольку авторы опирались на коллективы своих лабораторий и институтов, на Отделение химико-технологических наук, по сути дела на всю Академию наук Узбекистана, так как решения зачастую принимались ее Президиумом и подписывались ее президентами и главными учеными секретарями – таковы они тогда были, Президиум и президенты.
Я не думаю, что “непоправимый ущерб, нанесенный здоровью в основном коренных национальностей хлопкосеющих республик,“ являлся организованным геноцидом со стороны Советского государства. С первого и вплоть до последнего дня своего существования Советский Союз находился в состоянии войны. Война была горячая, была холодная, локальная, региональная, мировая, экономическая, политическая, всякая. Но война была обязательно! Война была нужна руководству страны, а это значит - руководству партии, чтобы удержать власть. И советский народ всегда воевал, боролся – и с империалистическими государствами, и с неимпериалистическими, и с капиталистами, как таковыми, и с националистами, и с ренегатами, и с врагами внешними и внутренними. Люди боролись за то, чтобы выполнить задания пятилеток, за план, за урожай, за хлеб, хлопок, за выполнение социалистических обязательств, за все.
За всю историю страны у нее не было ни одного мирного спокойного дня! Чтобы выжить, чтобы в силу неизбежной исторической закономерности социализм и коммунизм воцарились на всем земном шаре надо было бороться с врагами, помогать друзьям и неопределившимся. Экономика страны имела поэтому мобилизационный характер, она была политизирована, что позволяло, кстати, манипулировать социально-экономическими данными. Очевидно, такая система имела своих бенефициаров. Жизни отдельных людей ничего не значили, цель была важнее всего, и она же оправдывала средства. Средства массовой информации действовали в условиях жесткой цензуры, мир изображался исключительно черно-белым, без всяких промежуточных оттенков. Надо было обеспечить хлопковую независимость страны. Страна нуждалась в хлопке. Поскольку хлопок, текстильная промышленность, обеспечивала высокую стоимость конечного продукта. Текстильная промышленность стимулировала Промышленную революцию в Англии, подъем Флоренции и Ренессанс, индустриализацию Советского Союза. Хлопок давал еще и твердое ракетное топливо, обеспечивавшее стратегический паритет с США. Я думаю, что баллиститные пороха реактивных снарядов первых “Катюш” тоже делались из хлопка.
Собирать громадные количества хлопка руками было невозможно. Нужны были машины, значит - дефолиация хлопчатника. Бутифос был лучшим дефолиантом. Если отвлечься от его влияния на людей. Поэтому председатель Союзсельхозхимии А.М. Артюшин был абсолютно прав, когда писал в Генпрокуратуру “…считаем невозможным на данном этапе полностью отказаться от применения бутафоса в Узбекской ССР и других хлопкосеющих республиках, т.к. это отрицательно скажется на производстве хлопка-сырца и его качестве.”
Идеологическая установка на доминирование над миром была настолько сильна, что против нее не могли выступить ни Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, ни Генеральный секретарь ЦК КПСС. Остальное было следствием. Организация экономики, подбор кадров, коррупция, приписки, невозможность изменить отношение к людям, прекратить производство привычной ядовитой продукции, проталкивание своих препаратов и т.д. И поэтому Советский Союз не выжил, поскольку идеология могла съесть людей. Люди с этим не согласились.
В Узбекистане нашелся человек – академик М.Н.Набиев, который со знанием дела выступил против смерти людей. Знание здесь чрезвычайно важно. Я не знаю, каким он был ученым, об этом знают химики, но он знал дело, был патриотом и был гражданином в самом высоком и лучшем смысле этого слова. И он был лидером. Он водрузил знамя – знамя борьбы за спасение населения от ядохимикатов ДДТ и бутифос, вокруг него собрались знающие люди, вся Академия наук, а затем – и все общество, и они, в конечном счете, победили. Мы не имеем права забывать этих людей, академика М.Н.Набиева. Они созидали, делали дело. Мы не смеем судить их свысока, потому что мы, якобы, умнее, знаем больше и больше умеем.
У меня есть много разных соображений об академике М.Н.Набиеве. Я думаю, он относился к людям, которые искренне считают, что мужчина не должен, не имеет права, проиграть в правом деле. И поэтому он не сдавался. Его было легче убить. Но время было уже не то. Его не могли унасекомить просто так. Его характер столкнулся с обстоятельствами жизни того времени, и это определило его судьбу. Он был “мард одам”. И мы должны отдать ему и его соратникам долг памяти.
Завершая свою статью, “Зараза убийственная” в журнале “Огонек” А.Минкин писал: “Площадь хлопкового региона, площадь дефолиации – вся Средняя Азия. Белое золото никогда не окупит такую гигантскую катастрофу.” И задавался вопросом: “В чьих руках будущее? Какое оно?”
Мы получили независимость и пережили социальную революцию. Мы живем при капитализме. К власти пришла буржуазия, та самая, о которой писали К.Маркс и Ф.Энгельс, и которую мы называем предпринимателями. Организация нашей жизни коренным образом изменилась. Нашей жизнью управляют совсем другие экономические законы. Законы рыночной экономики. Узбекистан практически не продает хлопок на сторону, и текстильная промышленность - одна из важных отраслей экономики страны, так же, как и сельское хозяйство Узбекистана, которое, однако, не может развиваться без удобрений, пестицидов, гербицидов, всего набора ядохимикатов. Особенно – множество тепличных хозяйств. Совсем недавно государство осуществило великую вещь – оно полностью запретило принудительный, особенно детский, труд в сельском хозяйстве. Капиталистическое производство основано на труде свободного человека, потому что такой труд более производителен.
Возникает вопрос, каково же наследие академика М.Н.Набиева? В чьих руках находится наша безопасность сейчас, когда идет либерализация многих аспектов деятельности частных предпринимателей, когда фермеры могут ввозить и использовать различные пестициды, гербициды, химикаты для ведения своего хозяйства? Речь идет не только о хлопке, который, в частности, собирают и машинами, но о всей сельскохозяйственной продукции, например, продуктах питания. Если мы говорим о безопасности, речь должна идти, в принципе, и о пользовании недрами, о воде, воздухе, почвах нашей страны. Мы не можем, да и не должны, полагаться в этих вопросах на предпринимателей, на капиталистический рынок. История полна примерами трагических последствий человеческой алчности, дурного управления и провалов капиталистического рынка. Государство должно регулировать экономику, капиталистический рынок, разрабатывая нормы его функционирования, стимулируя его субъектов к соблюдению норм и вводя жесткие меры принуждения к этим нормам. Это важнейший фактор, определяющий здоровье и будущее нации. В этой сфере действуют многие государственные ведомства и учреждения, и я не могу судить, как они справляются со стоящими перед ними проблемами или насколько эффективно взаимодействуют между собой. Просто я этого не знаю.
Но я могу узнать, в каком состоянии находятся сейчас дела, которыми занимался М.Н.Набиев. И я обратился с этими вопросами к А.А.Жуманову – начальнику Управления по развитию продовольственной безопасности и надлежащей сельскохозяйственной практики Министерства сельского хозяйства Узбекистана.
Анвар Абитович поведал, что вопросы, интересующие меня, находятся в поле постоянного внимания правительства Узбекистана, лично Президента Республики Узбекистан Ш.М.Мирзиёева. В Указе Президента Республики Узбекистан Ш.Мирзиёева N УП-90 от 10 июня 2023 года “О Мерах по Эффективной Организации Государственного Управления в Сельскохозяйственной и Продовольственной Сфере в Рамках Административных Реформ”, “реализация единой государственной политики в сфере…карантина и защиты растений”, а также “разработка и реализация программ, предусматривающих обеспечение безопасности продовольственной продукции и улучшение потребительского рациона”, отнесены к приоритетам деятельности Министерства сельского хозяйства. Эти задачи осуществляются под контролем нашего Управления, Агентства по карантину и защите растений, Комитета ветеринарии и развития животноводства и Инспекции по контролю за агропромышленным комплексом. В свою очередь, процедуры и регламент работы Агентства определяются Правилами, которые были утверждены Постановлением Кабинета Министров Республики Узбекистан N 765 от 2 декабря 2020 года “Об Упрощении Процедуры Ввоза на Территорию Республики Химикатов и Средств Защиты Растений”. В этих Правилах определены также задачи, которые стоят перед другими министерствами и ведомствами в этих вопросах.
Агентство обычно регистрирует тот или иной химикат в течение 7-9 месяцев. Что касается вопросов влияния этих химикатов на внешнюю среду или здоровье населения, эти вопросы, очевидно, занимают больше времени и изучаются Минэкологии и Минздравом. Разумеется, нормативные документы и вопросы организации координации и сотрудничества различных ведомств в этих вопросах имеют пробелы и требуют доработки и постоянного мониторинга. То же самое касается и важнейших вопросов продовольственной безопасности, где перед нами поставлены задачи подготовки в короткие сроки ряда важных документов и нормативов. Для работы в этих направлениях надо привлечь специалистов разных отраслей и ведомств, что создает значительные трудности. Целесообразно разработать в рамках инновационных работ научно-технические проекты, которые позволили бы нам собрать специалистов и определенным образом мотивировать их. Но наши предложения в этих важнейших вопросах не получают поддержки Министерства инноваций и науки. Мы думаем, что, если мы обсудим эти вопросы совместно и придем к согласованным проектам, это послужит интересам дела.
Я обсуждал эти заметки об академике М.Н.Набиеве с некоторыми известными учеными. Все они согласны с тем, что в наше время интенсификации всех производственных процессов на фоне глобальных климатических изменений, дела М.Н.Набиева, вопросы сохранения окружающей среды, приобретают особую остроту, особенно в тех странах, которые недавно вступили на путь ускоренного экономического и социального развития. Эти вопросы должны постоянно находиться в фокусе внимания как государственных, так и общественных институтов. Один из этих уважаемых людей рассказал мне следующую историю.
“Лет 5-6 назад в Алмалыке возобновили работу химкомбинат и его филиалы. Одновременно увеличили масштабы работы комбинаты по переработке золота. Так вот, жители и местные работники говорят, что промышленники, чтобы предельно удешевить производство, работают вероятно без фильтров и сбрасывают свои промотходы в Ангренку и ее русла. В результате воды левобережья Чирчика и его рукавов часто становятся то красного цвета, то мутно-серого… Рыбы и иной живности в этих речках нет. Люди не могут поливать огороды и так далее.
Но хуже всего то, что подпочвенные воды полностью отравлены (вкус отвратительный). Это Туйтепинский, Пскентский и Букинский районы. От обычных и традиционных качалок воды люди отказались, везут питьевую воду из далеких районов на границе Таджикистана, из горных районов и т.д. В каждом доме можно видеть десятками 20-литровые бутылки-контейнеры с привозной водой… Водой из качалок люди только моются. И то на теле появляется сыпь… От огородов люди, забиравшие воду с этих каналов-рукавов тоже отказываются, так как овощи не вызревают и гниют…
Словом, налицо экологическая катастрофа. Но она никого не волнует. Молодой дикий капитализм беспощаден и равнодушен….”
Академик К.Г.Гуламов.
